ЛЮБА ЛЮБОЧКА ЛЮБОВЬ ЧАСТЬ 2

ЛЮБА ЛЮБОЧКА ЛЮБОВЬ ЧАСТЬ 2 - Ну нет, я туда не пойду, — сказал Дмитрий и попятился назад, но наткнулся позвоночником на что-то твердое и острое. - Пойдешь, — спокойно возразил Старший, — там может быть сейф. К тому же вдвоем мы все не утащим. - Ты что, не чувствуешь запах? И с чего ты взял, что я умею вскрывать сейфы? — попытался соврать Дмитрий, но Младший приставил к его горлу острый конец фомки и прошипел сквозь зубы: - Закрой рот и делай. Запах, бля, ему не нравится. Вонь усилилась. Она была отвратительной, но вместе с тем и притягательной. В ней был какой-то едва уловимый, тонкий аромат, который хотелось разнюхать как следует, и от этого желания становилось еще омерзительнее. - Давайте быстрее покончим с этим, — сказал Дмитрий и потянулся к выключателю света, но Старший схватил его за руку. - Свет включать нельзя — спалимся. Вот, возьми, — он протянул Дмитрию зажигалку со встроенным фонарем. — И не вздумай светить на окна. Младший достал из кармана точно такую же зажигалку и включил ее фонарик. Рассеянный лучик слабого света осветил стены с вешалками, на которых висела верхняя одежда и шапки. На полу стояли дорогие туфли, ботинки и несколько пар женской обуви. Дмитрий тяжело вздохнул, включил свой фонарь и последовал за Младшим вглубь коридора. Вскоре троица вышла в гостиную. Снаружи дом вовсе не казался богатым, но внутри это был настоящий дворец — высокие потолки, на стенах дорогие картины в человеческий рост, в дальней стене широкий камин и стопка дров. Мебель была старая, практически вся из дерева, но явно не дешевая. - Смотрите, — тихо сказал Старший, показывая куда-то вниз. Дмитрий подошел к нему и увидел на полу темно-бурое пятно, к которому вели такого же цвета отпечатки человеческих ладоней. - Это что, кровь? — шепотом спросил он. - Да. Люба даже не стала ее вытирать. Наверное, здесь она его и добила, видишь разводы? Он пытался уползти. Дмитрий не мог оторвать глаз от засохшей лужи. Он словно наблюдал со стороны за тем как мужчина заваливается на пол, пытается подняться, но поскальзывается на собственной крови и снова падает. Именно в этот момент зонт пронзил его в последний раз. - Больная сука. Она никогда мне не нравилась. - Здесь кроме картин ничего нет, — с легкой досадой в голосе сказал Младший после того как обошел всю комнату. Кровь его не интересовала. — Нужно искать еще. - Ты пойдешь туда, — Старший и посветил на деревянную дверь, рядом с которой стоял его брат, — а мы посмотрим, что там дальше по коридору. Кровавые следы вели из-под той самой двери, на которую указал Старший, и Младший это заметил. Его лицо не выражало страха, но фомку, на всякий случай, он сжал крепче. - Хорошо. Дмитрий первым поспешил выйти из гостиной обратно в коридор и с облегчением выдохнул. Здесь вонь чувствовалась гораздо слабее, и ему стало намного лучше вдали от крови. Старший подтолкнул его сзади, и они пошли дальше, но не успели дойти даже до первой двери, когда услышали со стороны гостиной сначала вскрик, а потом отборный мат. Быстро вернувшись, они увидели, что дверь с кровавым следом была распахнута. Младший стоял к ним спиной, склонившись над огромной кроватью, и что-то внимательно разглядывал. - Она здесь, — тихо сказал он не оборачиваясь. — Люба. Вот она, мертвая. Дмитрию стало дурно. Он схватился за стол, чтобы не упасть, и сел на один из деревянных стульев. Младший обернулся на скрип, но быстро вернулся к своей находке. - Ты ведь сказал, что ее нет дома, — прохрипел Дмитрий Старшему, но тот не обратил на него внимания и медленно зашел в комнату с трупом, которая, по-видимому, была спальней. - Охренеть, — послышался оттуда его голос. Дмитрий не видел труп из-за широких спин братьев и тусклого света своего фонарика, но он и не испытывал желания на него смотреть. - Пошли отсюда, — просипел он как-то уж слишком тихо, — пожалуйста. - Ну и вонь, — послышался голос младшего. — Почему она такая худая? - Не знаю, — ответил ему Старший. — Смотри, у нее глаза высохли. Дима видел, как он приподнял свою фомку и ткнул ей в то, что лежало на кровати. Рвотный спазм был таким внезапным, что он не смог сдержаться и проблевался прямо на пол, рядом с кровавым пятном. Братья не обратили на него внимания. Ты жалок. Только посмотри на себя — начинаешь блевать от одной лишь мысли о мертвеце. - Почему она умерла? — спросил Младший. - Покончила с собой. Видишь порез на бедре? Она пустила себе кровь. - Здесь сейф, — снова послышался голос младшего. - Где? - Вон там, под картин… Его перебил звук, который мозг Дмитрия просто не смог определить — что-то среднее между хрипом и стоном. Так втягивает воздух человек, который долго пробыл под водой. Почему-то братья синхронно отшагнули от кровати и напряглись. Звук повторился, и на этот раз Дмитрий готов был поклясться, что слышал пускай и очень искаженный, но явно человеческий вдох. - Рома? Голос, который произнес это имя не принадлежал братьям. Не похоже, чтобы он вообще принадлежал человеческому существу. Дмитрий вцепился рукой в край стула и почувствовал как натянулась каждая жилка его тела. - Ты Рома? — повторил голос. - Н-нет, — ответил Младший. Фонарик в его руке трясся как сумасшедший. — Я Л-леша. Младший вдруг вскрикнул и согнулся пополам. Дмитрий видел, как из его спины на долю секунды вырвалась окровавленная кисть, сжимающая что-то очень белое, а потом тут же исчезла обратно. Хребет! Это был его хребет! Продолжая кричать, Младший упал на подкосившихся ногах и попытался зажать руками дыру в животе, но она была слишком большой. Он перевернулся на бок и заплакал навзрыд, свернувшись калачиком. Старший просто стоял и неистово дрожал, глядя на нечто перед собой. Дмитрий впервые в жизни видел, чтобы человек вот так вот трясся — одновременно весь, от самой макушки и до пяток. - Ты Рома? От звука этого голоса нестерпимо сильно захотелось зажать уши, но Дмитрий просто не мог пошевелиться. - Рома, это ты? — повторило Нечто безумный вопрос. Дрожащая рука старшего медленно потянулась к поясу и что-то оттуда вытащила. в свете фонаря блеснул металл, и в ту же секунду раздался оглушительный выстрел. На долю секунды всю комнату озарила яркая вспышка и Дмитрий увидел кровь на ее стенах. Потом Старший пошатнулся и выронил пистолет из руки. Он попятился назад, опустив руку с фонариком и отступая медленно, короткими шагами. Почему-то рука, которая только что держала оружие, потянулась к горлу. Что-то булькнуло. Шаг, еще шаг. Спиной вперед он добрался до гостиной и только тогда медленно развернулся на месте, орошая все вокруг тонкой струей крови, которая била из его шеи в такт сердечному ритму. Дмитрий не мог перестать смотреть на лицо Старшего, на его раскрытый рот с красными зубами, на безумные глаза, на вцепившиеся в горло окровавленные пальцы. - Что это? — прошептал Старший, потом сделал слишком резкий свистящий вдох и стал медленно оседать. Уже на полу его тело все еще вздрагивало, ботинки не переставали мелко стучали по паркету, словно парень спал и куда-то бежал во сне. Дмитрий оторвал взгляд от его тела, которое еще минуту назад было живым и с трудом заставил себя посмотреть на кровать, рядом с которой все еще хныкал Младший. Он не знал, почему крик так и не вырвался из его груди, почему застрял где-то посередине. Он не знал, почему ноги не бросились к двери, а рука не переставала направлять луч света на существо, которое сидело на багровом матрасе и смотрело на него практически пустыми глазницами. Дмитрий лишь почувствовал, как по правой ноге потекла теплая жидкость, но даже не понял, что это была его моча. Лучше бы тебе взять себя в руки и убраться отсюда, пока есть такая возможность, слышишь, обоссанец? - Ромочка, это ты? — спросило существо безгубым ртом и стало принюхиваться. — Ты уже вернулся? Оно слепое! Беги же! Младший громко всхлипнул и Люба быстро повернула голову в его сторону. Ее сухая рука совершила неуловимое для глаз движение и парень замолчал навсегда, а на стене появились новые пятна крови. Беги! Беги! Беги! - Рома, где ты? Она сползла с кровати, перебралась через труп Младшего и, быстро работая руками, поползла в прихожую, к Дмитрию. Ее тело было иссохшим, бледным, с желтыми пятнами на спине, худых плечах и тонких руках. Тощие ноги, одетые в пижамные шорты, безжизненно волочились, постукивая по паркету коленками. Дмитрий смотрел как она приближается, иногда останавливаясь, высоко поднимая голову со спутанными рыжими волосами и принюхиваясь, становясь похожей на слепую гусеницу. Он видел как она поскользнулась в крови Старшего, которой вытекло порядочно, но удержалась на руках и поползла дальше, оставляя неровный след. Когда ее сморщенный нос принялся обнюхивать его обсосанный кроссовок, он не отдернул ногу, хотя и хотел этого больше всего на свете, а лишь продолжал смотреть, не понимая, как рассудок до их пор не покинул его. - Ромочка, это ты? Скажи «да»! Ради всего святого, скажи «да»! - Да, это я. Собственный голос заставил его прийти в себя. Он почувствовал, что теперь может управлять собственным телом, но было поздно. При желании тварь могла быть очень быстрой, и инстинкт самосохранения подсказывал ему, что резких движений делать не стоит. - Ты вернулся, любимый. Она схватилась за штаны парня и стала карабкаться по ним вверх, каждым своим движением заставляя его содрогаться от омерзения. Добравшись до его шеи она обвила ее своими скользкими от крови руками. - Как хорошо, что ты вернулся, — прошелестело из ее сухого рта, обдавая лицо запахом гнили. — Я так ждала. - Да, — сказал в ответ Дмитрий и с трудом заставил себя ее обнять. Он чувствовал под пальцами каждое ее ребро, каждый острый позвонок и радовался, что уже проблевался раньше. - Отнеси меня на кровать. - Хорошо. Думай, как будешь выбираться из этого дерьма. Ты не сможешь долго притворяться, она все равно поймет, что ты — не он. Дмитрий осторожно нес ее легкое тело через гостиную, переступил через подрагивающий труп Старшего, и вошел в спальню. Там он аккуратно положил Любу на кровать, но она так и не разомкнула рук, продолжая держать его за шею. - Пожалуйста, не уходи. - Я не уйду. Может быть, она снова уснет? Он лег рядом с ней и уставился в потолок, думая, что будет делать дальше. - Прости, что ударила тебя зонтом, я не хотела причинить тебе боль. - Все хорошо, родная, я тебя прощаю, — сказал он и погладил ее по голове, чувствуя, с какой легкостью волосы отделяются от мертвой кожи. - Родная? Ты никогда меня так не называл. Ошибка! На секунду сердце Дмитрия замерло от страха, лоб покрылся испариной. - Родная, — повторила Люба, — мне нравится. Называй меня так чаще. На этот раз тебе повезло. - Хорошо. - Но ты должен понять, что я ударила тебя не просто так. Ты ведь был с этой мерзкой шлюхой… Ее длинные когти больно прошлись по его щеке и остановились на шее. - Ты трахал ее на нашей кровати. Зачем ты это делал? - Я… нет… то есть да, но пойми, ведь я ее не любил. Длинные пальцы Любы все сильнее сжимали его шею, перекрывая доступ к кислороду. - Я всегда любил только тебя, клянусь! — прохрипел он из последних сил. Хватка ослабла, но рука осталась на шее. - Ты правда меня любишь? - Да! Я люблю тебя! Люблю больше всего на свете. - И я тебя люблю. И снова ты снова был на самом волоске. Думай! Дмитрий не знал сколько времени они вот так пролежали, но его тело начинало затекать. Нужно было на что-то решаться. - Любочка, — прошептал он ей на ухо. - Что, любимый? - Я так хочу есть, просто умираю с голоду. Ты не могла бы мне что-нибудь приготовить? - Да, конечно, любимый. Я тебя накормлю. Приготовлю твое любимое. Люба отпустила его шею и быстро сползла с кровати на пол. Не поднимаясь, тварь схватила тело Младшего за щиколотку и потащила его к двери в гостиную. Оттуда она выползла в коридор и скрылась за поворотом направо, где, судя по всему, была кухня. Дмитрий подождал, пока вытянутые руки Младшего не исчезнут во тьме, а потом вскочил с кровати и схватил с пола пистолет. Это был старинный, тяжелый револьвер. Старший успел выстрелить, а это означало, что оружие находилось в полной боеготовности. А подействуют ли на нее обычные пули? Она ведь и так мертва! Из коридора послышался лязг кастрюль и, кажется, Люба решила спеть. У нее явно было приподнятое настроение. Интересно, сколько она будет готовить Младшего? А что, если она решит его просто нарезать, как пирог? Действуй! - Нужно сваливать, — прошептал Дмитрий сам себе. — Но как? Она услышит, если я попытаюсь выйти через дверь. Окно. - Да, окно. Размышляя, Дмитрий не сразу заметил, что шум на кухне прекратился. Он поднял глаза и увидел, что Люба смотрит на него из коридора. Ее окровавленный рот медленно открылся, вывалив язык наружу, и тишину пронзил самый жуткий крик, который ему когда-либо доводилось слышать. Ноги сработали сами — два прыжка, к окну, потом звон разбитого стекла, вспышка боли в плече и свежий воздух. Дмитрий лишь краем глаза успел увидеть, что к нему по полу стремительно приближается вопящий бледный силуэт, и в следующую секунду он уже мчался по рыхлому снегу к изгороди, потом дорога, слезы на щеках, мелькающие по бокам огни фонарей и родной подъезд. Он пролетел три этажа на одном дыхании, с трудом попал ключом в скважину и с грохотом захлопнул за собой дверь, заперев ее на два замка и цепочку. Только после всего этого он смог опуститься на колени и дать волю чувствам. - Димочка, это ты? — из спальни выглянула перепуганная мама, — Димочка, что с тобой? Где ты был? Дмитрий не мог говорить, он лишь рыдал, стоя на коленях, весь в крови, в разодранной одежде и с револьвером в руке. - Господи, Димочка, это настоящий пистолет? Почему ты весь в крови? Мама села на пол рядом с ним и тоже заплакала, пыталась обнять, но он отстранился и вытер слезы, смешавшиеся с кровью. - Ну что с тобой случилось? Ты можешь сказать? Давай я вызову скорую? - Полицию. Вызови полицию. - Да-да, хорошо, сейчас. Она могла пойти за тобой. - Ты прав, она могла пойти за мной… — пробормотал Дмитрий и поднялся с колен, опираясь о стену. - Кто? — спросила мама, но он не ответил и прошел мимо, в свою комнату — единственную в квартире, чье окно выходило на сторону подъезда. Он видел фонари и машины, покрытые тонким слоем снега, голые деревья и спящие дома. Любы нигде не было. Все хорошо. Все… Он заметил какое-то движение внизу, под фонарем, и не смог сдержать стон — в сторону его подъезда быстро ползло бледное тело, оставляя на снегу глубокую борозду. Иногда оно останавливалось и принюхивалось. - Нет нет нет. НЕТ! Он выскочил в прихожую, мимо мамы, которая все еще сидела на полу с телефоном и повторяла «пожалуйста, быстрее», и выбежал на лестничную площадку, выставив перед собой револьвер. Он направил дуло туда, откуда, по его мнению, должна было появится Любино обезображенное тело, и стоял так несколько минут. Но никто так и не появился. Может быть, она не нашла твой подъезд? А что, если она тебе просто померещилась? - Я видел ее, пап, собственными глазами. Она приближалась. Я видел. Постояв еще немного и убедившись, что никто так и не появится, Дмитрий вернулся в квартиру и по-новой запер дверь. Он сбросил куртку на пол и поплелся в свою комнату, чувствуя, что вот-вот рухнет от усталости. Мама все причитала по телефону, но он не слушал. Ему нужен сон. Просто сон. Уже в кровати Дмитрий услышал странный звук — словно кто-то скребется снаружи, по стене. Он посмотрел на окно и не смог сдержать вопль, который едва не разорвал его грудь изнутри — Люба вскарабкалась по стене на третий этаж и с карниза смотрела на него своими пустыми глазницами. - Рома… Дмитрий схватил револьвер и направил его на тварь. Раздался звон бьющегося стекла, а сразу за ним — оглушительный выстрел. Но разве сможет обыкновенная пуля остановить настоящую Любовь?