Я зашиваю крылья. Светлые, яркие, нежные, знаешь, как больно видеть, что ты не бережешь их - ну, совсем. Помнишь, когда ты был мальчишкой, твоя мама зашивала тебе дырки на штанах? Вот так и я теперь - зашиваю твои крылья, ты не бережешь их, все так же думая - "А, вырастут новые". И поутру ты находишь у своей постели чистые, целые крылья, почти не удивляясь, принимая, как постоянное чудо, которое бесполезно осознавать, да и совершенно не нужно. Кто я? А так ли важно? Ты когда-то пытался подкараулить того, кто кладет тебе подарок под ёлку. Но ты не знал, что хвоя - прекрасное снотворное для полного сказок и выдумок детского ума, и поутру тебе оставалось открыть глаза, ступить на холодный пол и пробежать несколько шагов - до самого лучшего рождественского подарка. И все оставалось прежним - до следующего Рождества.
А летом тебе попадались настоящие чудеса - такие, как тележка тряпичника, теперь таких уже нет, но раньше были - и ты с замиранием сердца, маленького, пахнущего множеством дорог и конфетных оберток, речных камешков и осознания мира - брал в руки то одно, то другое, останавливая себя, одергивая других, чтобы не ошибиться, не выбрать чего-то ненужного, а только то, без чего ты и вправду не сможешь жить. Как жаль, что теперь ты разучился...Знаю, милый, знаю - так говорила твоя мама, чего ты терпеть не мог, но мне-то можно, правда?
Когда ты ошибался, ты уходил на речной камень, нагретый за день солнцем, и сидел там, отмахиваясь от комаров, пытаясь почувствовать - что ты сделал не так. И наконец, ты вставал и шел по вечернему городу, мимо освещенных витрин и зеленых переулков, мимо детворы, играющей в шарики, мимо стариков, таких же желтых, как страницы их вечерних газет - и находил, каждый раз безошибочно находил того, кому на самом деле было жизненно нужно то, без чего ты спокойно мог дышать. Ты возвращался, порой поздно, как не положено детям, а мама смотрела на тебя, и, посмеиваясь, ставила на стол подогретый ужин, чтобы сидеть напротив тебя под теплым сливочным светом лампы, и вязать тебе свитер мексиканской расцветки, чтобы прикрыть твои локти в ссадинах и лопатки в мурашках...
Знаешь, милый, теперь ты вырос, а мама далеко от тебя, так далеко, что не дозовешься и не докричишься, хотя она жива, и ты приезжаешь к ней на каникулы, когда кончается сессия. Просто она смотрит на тебя такими большими и грустными глазами, что тебе легче разорвать свои крылья на две полосы, чем глядеть в эти глаза. Откуда берется чувство вины? Из неисправленных ошибок. Помнишь, ты однажды пришел домой, положив шахматную доску на столик в коридоре, и сел за стол, ожидая, что ужин появится перед тобой. Мама внимательно посмотрела на тебя, и поставила на стол тарелку с остывшими макаронами. В ту ночь в доме напротив окончательно разуверился в жизни старый ослепший писатель. В ту ночь я впервые зашивала твои крылья.
А потом были дороги. Одна, другая, третья, переплетенные в самую крепкую корзинку, чтобы выдержать тебя и все, что ты принесешь с собой, пока ты не найдешь этому места. Ты ведь сам знаешь, как важно найти всему место - каждой мысли, каждой вещи, каждому ощущению...А потом были люди, один, другой, третий, и они протягивали тебе руки, пытаясь удержать рядом или напротив - не видели тебя, хотя ты так желал быть с ними, быть - для них...Как-то одна девушка сказала тебе: "Останься" - и ты остался. А потом она сказала "Уходи" - и ты ушел. Все так просто, милый, правда ведь?
А корзинка переполнилась, и все из неё посыпалось наземь. И никто не подбирал этих вещей, хотя там были мечты, вереск, пыль дороги и кресло-качалка, и деревянный дождик в дверном проеме, и ласковое касание рук, и твое сердце. И никто не ставил перед тобой подогретый ужин, и не вязал тебе свитер мексиканской расцветки, чтобы прикрыть твои расцарапанные локти и ссутулившуюся спину, только вот...
Я зашиваю твои крылья, милый, как и раньше, каждую ночь, когда ты возвращаешься, и каждый раз я прошу тебя: "Останься"..
Возьми меня за руку, милый, подержи её, подержись за неё сам - все у тебя получится, правда, не может не получиться, а я - буду зашивать твои крылья столько, сколько потребуется, чтобы ты стал действительно сильным, пусть ты и не видишь меня, пусть и не знаешь, какого цвета мои глаза, как не знаешь своего настоящего имени. И какая разница - что было и что будет, вот ты - просто есть, и что может быть лучше?
Кто я? Зачем мне это? Я не знаю, милый. Я просто - зашиваю крылья.