Мир вокруг затихал.
Постепенно сглаживалась резкость звуков, они начинали плавно перетекать друг в друга, превращаясь в тихое журчание вечера, в котором каждый различает своё, а все вместе слышат только тишину. Когда заходящее солнце ещё согревает последними лучами мир, очертания предметов в золотистой дымке становятся чуть смазанными, будто под тонкой матовой плёнкой, воздух густеет и становится заметно, как солнечная масса, заполняющая пространство между небом и землёй, колышется от каждого движения и даже произнесённого слова. Потом мир постепенно окрашивается серовато-синим и делается прозрачным, чётким, словно отражённым в зеркале сумерек. Контуры набухают чёрным ,и это, наверное, тот самый час, когда легче всего ошибиться.
А ещё только в этот час, не принадлежащий ни дню, ни ночи, можно нащупать в воздухе едва заметные прозрачные ступеньки - лестницу в небо. Если знать, что искать.
"Она уже очень долго вглядывалась в зеркальность сумерек, отыскивая взглядом - а не мелькнёт ли где-нибудь горизонтальная черта прямо посреди улицы, или хотя бы воздух не будет ли чуть плотнее, чем обычно?.. Вечер за вечером . Ей обязательно нужно было найти эту лестницу. Она сама не знала, зачем. Просто ей однажды приснилось, что..."
Ветер шептал что-то на ухо девушке, сидевшей в одиночестве на старых качелях в маленьком уютном дворике. Конечно, их никто никогда не смазывал, и металл при каждом движении издавал протяжный тоскливый звук, похожий на жалобу. Девушка, склонив голову на бок, очень медленно, упираясь ногами в землю, раскачивалась, вслушиваясь в этот звук. А может быть, душе, заключённой в этой ржавой железяке по чудовищной ошибке богов, очень нужно сказать что-то важное, а к ней никто не прислушивается. Ржавый скрип в сумерках...В час, когда можно услышать неслышное и, не заметив очевидного, увидеть необыкновенное...
Ей показалось, что вот-вот что-то можно будет различить в тоскливой жалобе неведомого духа, но... Ветер колыхнул воздушное полотно в десятке шагов от неё и - может быть, просто показалось?.. бешеный стук сердца... - как будто обозначились очертания ступенек...всего на секунду.
Она сорвалась с качелей, напрочь позабыв обо всё на свете. Сумасшедшая надежда и страх : а вдруг полупризрак исчезнет прежде, чем она успеет преодолеть эти несчастные десять шагов, так похожие на вечность?..
Всё-таки, всё-таки - ступенька. Одна, друга, третья. Она стала подниматься, вспоминая картинку из сна...Такое странное ощущение: будто идёшь по стеклу, но мягкому. Абсолютно беззвучно, в сумеречной зеркальности, шаг за шагом в небо. Голова слегка кружится от того, что не видишь опоры под ногами. А вдруг следующий шаг окажется в пустоту? Но - всё выше и выше, стирая границы времени и пространства. А вокруг уже не город с его одинаковыми блочными высотками и мутным воздухом, а...синева, эхо чьих-то голосов, а может, мыслей. Чем выше, тем яснее и стройнее хор. О чём он поёт? Наверно, каждому о своём, о самом важном, о том, за что очень многое прощается.
Лестница кончилась, уступив место такой же прозрачной площадке. И посреди бесконечной синевы, чуть лукаво улыбаясь, стояла...она. То ли потерянная, то ли не найденная Крылатая. Они были похожи, словно одна была отражением другой. Или продолжением?..
Всё это уже было в том сне : лучистая улыбка, шорох крыльев и вальс в зеркальной синеве. Или это небо кружилось, закрывая Крылатую и её человека...или человека и его Крылатую...от всего мира. На площадке, сотканной из песен северных ветров и легенд далёких стран, там, где никогда не заходит солнце - вальс, вальс, вальс...
А прозрачно-призрачная лестница беззвучно исчезла, едва мигнув в спустившейся на мир темноте серебристым отсветом звёзд. Чтобы однажды где-то кто-то ещё смог совершенно случайно, а может, после долгих поисков, увидеть серебристый блик на воздушном полотне в тот самый сумеречный час, когда легче всего ошибиться.